Она была коронована не вчера…
Слово «корпорация» происходит от позднелатинского corporatio – объединение. Однако за время своего существования этот термин приобрел массу смыслов, каждый из которых соответствовал той или иной исторической эпохе. Каждый смысл закреплял за понятием «корпорация» особые качества, которые теперь являются его неотъемлемой частью. Вот некоторые из них.
Воинственные монашеские ордена средневековой Европы, такие, как крестоносцы, например, утверждали, что царство Божие наступит на земле не раньше, чем будет уничтожен последний язычник. Каждый, кто принимал этот закон как основу собственной жизненной практики, входил в корпоративное поле ордена, даже если не был его признанным членом.
Тайное общество луддитов в Англии создало корпорацию на основе идеи, что машины лишают работы простых людей. Каждый, кто был готов с немалым риском для жизни разрушать эти самые машины, становился членом корпорации. При этом разрушители осознанно выступали против государственного закона, каравшего подобные деяния смертной казнью. Интересно отметить, что историки до сих пор не уверены в существовании некоего Тедда Лудда, именем которого была названа корпорация.
Американский Ку-клукс-клан возник как ответ на разгул преступности, охвативший американский Юг после завершения гражданской войны Севера и Юга. Поскольку значительное число преступников составили именно негры, Ку-клуксклан быстро приобрел расистскую окраску. Созданный бывшими полковниками и генералами армии южан, он с помощью запугивания стал сильным фактором влияния в защите интересов бывших плантаторов. Такое качество он сохранял едва ли не до начала 70-х годов XX века. Сила корпоративного интереса, не учтенного государством, стремилась к влиянию на государственную политику – тайно или явно. И во многом преуспела в этом стремлении…
Первые коллективные переселенцы из Англии в Америку – религиозные общины, подвергавшиеся преследованиям у себя на родине. Их корпоративные принципы расходились с государственным законодательством настолько радикально, что о возможности примирения не могло быть и речи. Искать Землю Обетованную уходили или за море – как английские пуритане, или в леса – как русские староверы. Такого рода эксперимент требовал от участников корпорации немалых жертв, главная из которых – полный отказ от всех без исключения ценностей окружающего общества и формирование собственных ценностей. Именно такого рода эксперименты привносили в социум традиции, на которых формировалась новая ментальность: запредельный индивидуализм, как у пуритан и квакеров, или беспредельный коллективизм, как у староверов или казаков.
К социальным экспериментам в полной мере можно отнести корпорации под названием «гражданское общество», «политические партии», «научные школы» – продуктами этих экспериментов становились либо понятия истины, соответствующие определенной исторической эпохе, либо возможные пути развития, как базовая стратегия нации.
Основной костяк политического истеблишмента императорской Японии – самураи четырех княжеств, составившие корпорацию реформаторов. Корпорация украинской православной шляхты – казацкая старшина, священнослужители, землевладельцы – составила основу политической элиты Гетманщины – государства, созданного Богданом Хмельницким. Из сионистских организаций начала XX века вышли политики, создававшие Израиль. Семейная корпорация Ротшильдов дала миру выдающихся финансистов.
Зачастую настороженное отношение к корпорациям обусловлено тем, что уже существующие политические элиты ожидают от них подвоха. Поэтому левые герои вчерашних дней совершенно не заинтересованы в том, чтобы на смену «товарищам, имеющим опыт партийной и государственной работы», пришли молодые бизнесмены, способные вытащить из экономической пропасти бывшие колхозы-миллионеры или выгодно продать заведомо убыточные чугунолитейные мастерские. А вот правые и федеральный центр заинтересованы именно в таких людях. Другим способом рабочих мест не создать, социальной стабильности не добиться, экономику конкурентоспособной не сделать. Отсюда и столь полярное отношение к корпорациям: одни требуют создать больше корпораций хороших и разных, другие – немедля прижать их к ногтю.
Она может выжить только при условии постоянного закаливания организма, то есть при постоянном состязании идей, элит, технологий. Гражданское общество, состоящее фактически из множества корпораций, воспитывает совершенно иной тип личности, чем общество тоталитарное, где все безропотно следуют воле большинства. В первом случае это предприниматели и организаторы, во втором – ожидающие ценных указаний исполнители. Естественно, первых всегда меньше. При этом следует понимать очень важную вещь: такого рода социумы есть в любой государственной системе. В США безынициативных людей в процентном отношении едва ли меньше, чем в России. Однако американцы всячески поддерживают меньшинство, способное решить проблемы большинства.
В России все проблемы государство стремится решить самостоятельно. Успех же очень сомнителен. Вложения, скажем, в создание сильного патентного законодательства заметно эффективнее, чем поддержка лежащих на боку колхозов. Но в бюджете не остается средств на развитие предпринимательства. Существующая управленческая система не хочет создавать себе конкуренцию, занимаясь социальной политикой. Предприниматель, осуществляющий на заработанные деньги серьезные социальные программы, наживает себе смертельного врага в лице главы местной администрации. Ведь он не пытается косноязычно объяснить в прямом эфире, почему «средствов не хватает», – он их заработал и тратит так, как того требует его понимание патриотизма. Как следствие – он заполучает очень нежелательных сторонников, которые на выборах могут проголосовать «не так, как нужно» тем, кто «изыскивает средства» – с ударением на последнем слоге.
Самые ценные агенты разведки вроде легендарного Штирлица – это так называемые агенты влияния. Их главная задача – разгадать систему противодействующей корпорации и постепенно сделать все, чтобы эта корпорация разрушила самое себя. Попытки внешнего воздействия на корпорацию без этой важной процедуры лишь консолидируют ее внутренние резервы, мобилизуют на противодействие. Сильнейшая торговая корпорация, созданная во Владивостоке китайцами в конце XIX века, противостояла всем без исключения конкурентам именно потому, что внешние вызовы немедленно сплачивали торговцев. Они устанавливали единые на всем рынке цены и были непробиваемы, как скала. Для уничтожения корпорации понадобилось разобщить торговцев, разделив их на «бедных и богатых», а дальше все покатилось само собой. Экспроприация экспроприаторов, мир хижинам – война дворцам и тому подобное. Традиционное для России разделение на «западников» и «славянофилов» – из той же серии примеров. Одни – сторонники прогресса, другие – сторонники традиций. В определенной исторической ситуации одни – смертельные враги других. Россию все они при этом воспринимают не как площадку для переговоров или экспериментов, а как поле битвы. И горе побежденному! Со времен Ивана Грозного и до сего времени корпорация политической нации успешно разваливается по признакам национальным, сословным, административным. Результат очевиден: нет ни авторитетного государства, ни эффективного гражданского общества.
Вспомним перестройку: главный класс советского общества – партийная номенклатура хором выбросила партийные билеты и встала в очередь для замещения «незаместимых» мест в управлении страной. Бывшие преподаватели научного коммунизма быстренько перекрасились в преподавателей политологии, секретари горкомов стали мэрами. Однако система сохранилась такой, какой была заложена еще Петром I, если не Иваном Грозным. Все решает исполнительная власть, ее представители очень прочно держатся за свои возможности. Даже если это вредит стране, это очень полезно для корпорации чиновничества, а значит, будет существовать. И скорее всего с этой корпорацией придется находить компромисс.
То есть фактом своего возникновения она рано или поздно создаст корпорацию себе альтернативную. Наиболее известный исторический пример – религиозная реформация в Европе и реакция католической церкви, получившая название контрреформации. Возникновение корпорации политически независимых от Папы европейских городов и стран стало причиной создания Ордена Иисуса – самой закрытой и самой мощной организации католической церкви, направленной на создание условий не прямой, а косвенной зависимости этих стран от Святого престола. Нужно сказать, что замысел исторического проекта оказался более чем успешным: наиболее католические страны Европы – Испания и Польша – оказали заметное влияние на европейскую политику. Испания владела выходом на американские колонии и была самым значительным поставщиком серебра, а Польша вела самую большую в Европе торговлю хлебом. И лишь успешное противостояние Испании Нидерландов, сумевших впоследствии принять на себя обе эти функции, сумело сохранить «многополярную паритетную Европу».
В США существует даже специальная норма права: совокупность лиц, объединившихся для достижения какой-либо цели, является юридическим лицом (например, публичные корпорации – муниципалитеты и частные – акционерные общества). Однако юридический статус не главная побудительная причина к действию, а лишь его возможность. Стать субъектом действия очень непросто. Опыта гражданской политики в России очень мало. Коммунистические субботники не в счет. И здесь кроется немалая угроза: если корпорация не сумеет стать субъектом собственного управления, ее возможности начнут использовать извне. Чаще всего как инструмент разового, скажем, предвыборного использования. А затем их за ненадобностью выбросят. Примеров – сколько угодно. Но где же ответ на вопрос, поставленный вначале? Нужны нам корпорации? Этот ответ можно дать только самому себе. Если угодно, вот точка зрения автора.
Стране очень нужна новая аристократия, способная добровольно взять на себя историческую ответственность за нацию и государство. Ни религиозная, ни национальная, ни административная элита сделать это не способна. Мало того, все они конкурируют друг с другом. Новая аристократия – это люди, сумевшие состояться, добиться успеха в каком-то деле и намеренные передать его своим потомкам. Это родоначальники новых династий и основоположники новых учений. Это люди, способные проектировать процессы на столетия. Очевидно, что именно им предстоит преодолевать и национальную ограниченность, и религиозную монополию на истину, и административное стремление устранить любого конкурента. Для того чтобы новая аристократия сформировалась как элита, нужна корпорация под самым общим названием «ответственные за свое время». Возможно, это будет союз уже существующих корпораций, возможно – что-то иное. Корпоративная революция есть сознательное формирование корпораций нового типа, способных нейтрализовать, а в идеальном случае разрушить корпорации старые, утверждающие отжившие ценности и объединяющие героев вчерашних дней.
Как утверждают военные аналитики США, государства хотя и остаются доминантными единицами международной системы, но в растущей степени будут подвергаться влиянию увеличивающейся мощи многонациональных корпораций и международных организаций. Стало быть, корпорации укрепляются во всем мире. Отставать негоже. А опоздать опасно…