Из всех неотвеченных вопросов нашего времени, пожалуй, самым важным является вопрос, что такое фашизм.
Одна из социологических служб Америки недавно задала этот вопрос сотне разных людей и получила ответы, варьирующиеся от «чистой демократии» до «чистой дьявольщины». Если вы попросите среднестатистического мыслящего человека дать определение фашизма, он обычно укажет на германский и итальянский режимы. Но это совершенно неудовлетворительный ответ, потому что даже главные фашистские государства сильно различаются между собой по структуре и идеологии.
Например, непросто поместить в одни и те же рамки Германию и Японию, а еще сложнее – разные малые государства, которые тоже называют фашистскими. Обычно предполагается, Например, что фашизм по сути своей воинственен, что он развивается в атмосфере военной истерии и может решать свои экономические проблемы путем военных приготовлений и завоеваний. Но очевидно, что это не верно в отношении Португалии и различных южноамериканских диктатур. Или, опять же, антисемитизм считается одной из отличительных черт фашизма; но некоторые фашистские движения антисемитскими не являются. Научные дискуссии, годами ведущиеся в американских журналах, не смогли даже выяснить, является ли фашизм формой капитализма или нет. И все же, когда мы применяем термин «фашизм» к Германии, к Японии или к Италии при Муссолини, мы в общем понимаем, что имеется в виду. Это слово потеряло последние остатки своего значения именно во внутренней политике. И если вы почитаете прессу, то обнаружите, что нет практически ни одной группы людей, во всяком случае, ни одной политической партии или организации любого рода, которую за последние десять лет не назвали бы фашистской. Я здесь говорю не об устном использовании термина «фашист», а о том, что видел в печати. Я видел слова «сочувствующий фашистам», «фашистские тенденции» или прямо «фашист», относившиеся во всей серьезности к следующим категориям людей:
Консерваторы: Все консерваторы, будь то сторонники или противники политики умиротворения, считаются профашистскими. Британское правление в Индии и колониях считается неотличимым от нацизма. На организации, которые одни называют патриотическими или традиционалистскими, наклеивают ярлык «фашистски настроенные». Примеры: бойскауты, полиция Лондона, MI-5, Британский легион. Ключевая фраза: «Государственные школы – распространители фашизма».
Социалисты: Апологеты старомодного капитализма (например, сэр Эрнест Бенн) утверждают, что социализм и фашизм – одно и то же. Некоторые журналисты-католики утверждают, что социалисты в оккупированных нацистами странах были принципиальными коллаборационистами. То же обвинение, хотя и с другой точки зрения, предъявляет Коммунистическая партия в свои ультралевые периоды. В течение 1930–1935 годов газета Daily Worker регулярно называла Лейбористскую партию Лейбористскими фашистами. Это же повторяется другими леворадикалами, в частности анархистами. Некоторые индийские националисты считают британские профсоюзы фашистскими организациями.
Коммунисты: Целая научная школа (например, Раушнинг, Питер Друкер, Джеймс Бурнхам, Ф.А. Войгт) отказывается признавать различия между нацистским и советским режимами и утверждает, что все фашисты и коммунисты стремятся примерно к одному и тому же и даже до определенной степени являются одними и теми же людьми. Руководство довоенной The Times называло СССР «фашистской страной». Опять же, с другой стороны это повторяют анархисты и троцкисты.
Троцкисты: Коммунисты обвиняют троцкистское крыло, то есть собственную организацию Троцкого, в том, что они являются скрытыми фашистами на содержании у нацистов. В это верили многие левые в период Народного фронта. В периоды ультраправого крена коммунисты применяют это обвинение ко всем фракциям левее их самих, например, к партии «Содружество» и к Независимым лейбористам.
Католики: Католическую церковь практически всюду за ее пределами считают профашистской и объективно, и субъективно.
Антивоенное движение: Пацифисты и другие противники войны часто получают обвинения не только в том, что облегчают жизнь гитлеровцам, но и в том, что сами втайне сочувствуют фашистам.
Сторонники войны: Пацифисты обычно обосновывают свои заявления тем, что британский империализм хуже нацизма, и стремятся применять термин «фашист» ко всем, кто желает военной победы. Сторонники Народного Собрания дошли даже до того, что объявили готовность противостоять нацистскому вторжению признаком фашистских взглядов. Внутреннее ополчение было названо фашистской организацией сразу после его появления. Помимо этого, все левые имеют тенденцию приравнивать милитаризм к фашизму. Политически сознательные солдаты почти всегда называют своих офицеров «фашистски настроенными» или «прирожденными фашистами». Военные училища, муштра и воинское приветствие – все это считается производным от фашизма. Перед войной поступление добровольцем в Территориальные войска считалось признаком фашистских настроений. И призыв, и профессиональную армию называют фашистскими явлениями.
Националисты: Националисты повсеместно считаются по сути своей фашистами, но это касается только тех национальных движений, которые не нравятся данному автору. Арабский национализм, Индийский национальный конгресс, Лигу мусульман, сионизм и Ирландскую республиканскую армию называют фашистами, но не одни и те же люди.
* * *
Создается впечатление, что слово «фашизм» практически лишено всякого содержания. Конечно, в разговоре оно используется еще шире, чем в печати. Я слышал, как его применяли по отношению к фермерам, продавцам, социальному кредиту, корпоративной дисциплине, охоте на лис, корриде, Комитету-1922, Комитету-1941, Киплингу, Ганди, Чан Кайши, гомосексуализму, выступлениям [Джона] Пристли, молодежным хостелам, астрологии, женщинам, собакам и еще бог знает к чему.
Однако, под всем этим мусором все же лежит некое значение. Во-первых, очевидно, что существуют большие различия, некоторые из которых легко заметить и сложно объяснить, между режимами, называемыми фашистскими, и теми, что называются демократическими. Во-вторых, если «фашист» означает «симпатизирующий Гитлеру», то одни из вышеуказанных обвинений более обоснованны, чем другие. В-третьих, даже люди, опрометчиво бросающиеся во все стороны словом «фашист», вкладывают в него некое эмоциональное значение. Под «фашизмом» они понимают, грубо говоря, что-то жестокое, беспринципное, самонадеянное, мракобесное, антилиберальное и направленное против рабочего класса. За исключением сравнительно небольшого числа людей, симпатизирующих фашизму, почти любой англичанин заменил бы слово «фашизм» синонимом «задира» (bully). Примерно к такому определению это заезженное слово и пришло.
Но фашизм – это также и политическая и экономическая система. Почему же тогда у нас не может быть четкого и общепринятого ее определения? Увы, у нас его не будет, во всяком случае, пока. Долго объяснять, почему, но вкратце причина в том, что невозможно дать фашизму приемлемое определение, не делая допущений, которые не понравятся ни самим фашистам, ни консерваторам, ни социалистам всех цветов. Все, что мы можем сейчас сделать – использовать это слово с известной осторожностью, а не превращать его в ругательство, как обычно и происходит.
Джордж Оруэлл, Tribune, 1944 год